автор: слушательница курса специализации: Валерия Забашта
Диагностическая версия психической структуры главной героини фильма «Любимчик»: перверсивный субъект.
Сюжетная линия фильма.
Молодая красивая женщина, ухоженная и любующаяся собой предстает перед зрителями в первых кадрах фильма. Далее бросается в глаза смена деталей в кадре, а именно: украшения заменяются конфетами, любимые аксессуары игрушками. Как будто сразу в фильме возникает присутствие ребенка и обозначается его центральное место в сюжетной линии. Для того, чтобы выдвинуть гипотезу о психической структуре главной героини фильма , и попытаться понять ее конфликт, стоит поэтапно рассмотреть кадры и реплики из фильма.
Итак, одним из первых кадров мы видим доставку – биологического материала, который должен обеспечить искусственное оплодотворение главной героине по имени Эмили.
Голос Эмили за кадром рассказывает нам о том, что в жизни ей не нужно было ничего: дом, муж, карьера. Все для чего она была рождена- это дать жизнь своему будущему ребенку. Здесь нам сразу бросается в глаза отсутствие желания иметь рядом «Другого», который бы помог и обрести этого ребенка. Мы видим, что речь не идет о создании семьи, но на ее месте присутствует всемогущее убеждение, что она может оплодотворить себя сама, просто мужчина будет использован в виде функции, вернее даже не сам мужчина, а его биологический материал.
Многочисленные попытки забеременеть не увенчались успехом, и Эмили решает забеременеть естественным путем. Так начинается ее бесконечный поиск того, кто смог бы ее оплодотворить. Речь опять же не идет о создании эмоциональной близости:
«Все дело было не в мужчине, все дело было в нас, речь всегда шла именно о нас». Она продолжала свои поиски и беспорядочные половые связи, только лишь с целью добиться желаемого оплодотворения.
Параллельно с этим в кадре появляются родители самой Эмили. Сталкиваясь со сложностями в жизни (неудача забеременеть) она погружается в мир воспоминаний и каждый раз пытается психически связать то, что она испытывала и видела в детстве, с тем что она чувствует на сегодняшний день.
Родители, с которыми мы знакомимся сразу вызывают чувства настороженности и опасения. Вроде бы «счастливая» пара на первый взгляд, они демонстративно показывает свои отношения маленькой девочке. Перверсивные родители буквально на глазах ребенка ласкают друг друга. Для матери, главной героини ее муж занимает центральное место. Она буквально живет его жизнью, ждет его возвращения, направляя все свое либидо в его сторону тем самым как бы «прилипая» к нему. При этом дочь находится в позиции зрителя, который по непонятным причинам должен смотреть и наблюдать за этой парой.
Следуя далее за сюжетной линией фильма мы видим, что главная героиня постоянно переезжает. Она хочет получить «лучший биологический материал», оценивая мужчин по конкретным качествам, которыми тот или иной обладает. Например, в одном она видела внешность, в другом интеллект, в третьем ей нравился взгляд, голос, волосы. Эта направленность указывает нам на невозможность восприятия целостного образа и расщепление, которое присутствует в каждом «взгляде» и оценке потенциального партнера.
Стоит добавить несколько комментариев по поводу идеальности. Эмили по всюду ее искала и хотела добиться, ее ребенок должен был стать лучшим, самым красивым, самым выдающимся, самым умным. Складывается такое впечатление, что это не живой ребенок как таковой, а «идеальное» продолжение самой матери. Она рожает его для себя, человек становится для перверта –фетишем , этим фетишем станет Пол.
Важное воспоминание, помогающее понять Эмили, касается встречи маленькой Эмили соседки Миссис Харпер. Это взрослая женщина, которая провожает своих детей в школу. Визуальный фон и музыка, сопровождающая этот кадр оставляют ощущение восторга со стороны маленькой девочки, которая смотрит на взрослую красивую женщину и буквально влюбляется в нее. Здесь для меня возникает сразу два вопроса. Первый связанный с полоролевой идентификаций и отношение к женщинам-матерям как таковым. Идеальная мать которую видит перед собой маленькая девочка, наверняка, становится на место Идеала-Я с которым потом идентифицируется героиня. Она продолжает неоднократно повторять что «Она не была похожа на остальных матерей», маленькая Эмили, точно хочет стать такой как она.
Серия отчаянных состояний через которые проходит Эмили связаны с невозможностью в конечном итоге добиться желаемого результата, т.е. забеременеть. Это приводит ее в депрессию так как это единственная идентификация «Роль матери» в которой она могла бы состояться, оказывается проваленной. Однако, она встречает мужчину будучи уже в отчаянном и депрессивном состоянии, с которым у нее все таки получается забеременеть.
Здесь мне хотелось бы порассуждать почему именно от него у нее получается забеременеть? Возможно все-таки в бессознательном она хотела и ждала любви, ту, которую, пусть и в специфическом проявлении, но она получила от этого мужчины.
Мы говорим о том, что перверсивное решение это фиксированный сценарий, который защищает от нарциссического страха, страха распада Я. Такой страх распада был на мой взгляд у Эмили, именно его она пыталась преодолеть закрывая его своим фетишем- ребенком. Таким образом, объект никогда не будет утрачен и соответственно этот страх будет преодолен.
Мы видим как наконец-то свершается ее заветное желание и она рожает сына. Пол становится центром ее вселенной и его жизнь, его заботы все это единственно важное для нее. Она говорит «Ни одна любовь не сравнится с любовью к ребенку», здесь мне вспоминаются слова Фрейда, который говорил о том что единственно возможная настоящая любовь, может быть только между матерью и сыном. Однако в случае с нашей героиней мы видим любовь перверсивную. Она инвестирует и ласкает тело ребенка, сексуально перевозбуждая его, как это мы будем видеть в эпизодах, где она целует его в губы.
Ракамье говорит о том, что перверт это тот, кто защищается от меланхолического провала, чтобы не впасть в него перверт создаст для себя фетиш и будет этим фетишем жить. В нашем случае так и будет до определенного момента,к которому мы вернемся чуть позже, а именно, к суициду и одновременному убийству в конце фильма.
Далее хотелось бы прокомментировать кадр из фильма, где к Эмили приходит в гости женщина, которая продала ей дом и она начинает кормить ее сына грудью. Шок, который испытытввает Эмили заставляет ее тщательно «смывать» следы присутствия другой женщины. Она буквально залазит сыну в рот, чтобы там не было остатков молока, вымывает все его тело. В целом это ожидаемая реакция со стороны матери, единственное к чему это нас может отослать в размышлении это ее тотальный, паранойяльный страх вторжения и соприкосновения с «другими». Здесь красной линией проходит посыл и главная мысль- «Это мой сын, он принадлежит только мне» и чем более изолирован он будет от других людей, тем лучше для меня». Мы также видим в этом эпизоде ее негодование по поводу прорезавшихся зубов, которые указывают на то, что Пол взрослеет, а для нее это становится еще одной угрозой потери тотального контроля над ним, ведь пока он беспомощный младенец, который не может говорить и ходить, а соответственно и уходить от нее, он находится в ее тотальной власти. Мы видим страх сепарации объекта, который она таким образом транслирует через боязнь его взросления.
Эмили вспоминает еще один эпизод из детства где она отмечает свое день рождения, в этом эпизоде мы слышим отцовский посыл и его наставление – найти свою страсть. Этой страстью стал Пол, для Эмили. Стоит отметить что свою «страсть- сына» она окутывала бесконечными сказками и верой в волшебство. Прося Пола постоянно загадывать желания, она уточняла, что делать это нужно вслух, тем самым мы видим еще одну характеристику перверсивного субъекта, именно я знаю чего ты хочешь, а значит я могу тебя полностью удовлетворить. Так и поступала Эмили, она буквально предугадывала желания своего сын не оставляя для него никакого места фантазированию и нехватке. Она пыталась «заполнить» его целиком, делая все для того, чтобы он ее боготворил и не мог лишний раз сказать нет. В эпизодах, когда Пол проявлял свою субъективность, она пыталась тут же свести конфликт на нет, отвлекая его новым придуманным сказочным действом. В игре и в удовольствии Эмили «затапливала» своего сына, сложно не заметить, тот протест который он каждый раз пытался ей манифестировать.
Следующим важным для нас эпизодом будет желание Пола поиграть на детской площадке. По сути это будет одним из эпизодов проявления субъективности и собственного желания - Пол хочет быть в социуме. Так он будет говорить о своем желание пойти в школу, но для Эмили все что будет связанно с возможной сепарацией ее ребенка, будет невыносимым и неприемлемым. В ее психике, на мой взгляд, существует тотальная ревность и ненависть с кем-то делить своего сына, пусть даже со школой. Сын такой же объект для нее и власть над объектом должна быть тотальной, иначе он уже не принадлежит ей, а значит она теряет свое всемогущество и контроль. Теряя свой фетиш она сталкивается с непереносимой пустотой. При этом мы наблюдаем такие эмоциональные проявления как зависть и ревность, когда Пол рассказывает о своей учительнице в школе. Для Эмили непереносимо и возмутительно, что с ее сыном кто-то вступает в коммуникацию и чему-то пытается научить, так она теряет свой единоличный авторитет и власть над ним.
Когда Пол заявляет о своем желании узнать кто его отец, Эмили вновь выдумывает историю, на которую Пол реагирует достаточно агрессивно, проявляя тем самым желание появления отцовского закона, а не бесконечного материнского каприза, но даже в этот момент, она вновь предлагает ему развлечения и пытается его отвлечь.
Эпизод с птенцом, которого они нашли полумертвым во дворе, весьма провокативен, и, на мой взгляд , может быть рассмотрен различным образом С одной стороны, это продолжение той же линии, отказа от привязанности к другим, ревность по отношению к тому, кто может угрожать их дуальным отношениям, но с другой стороны это проявление всемогущества как отказа признавать смерть. Мы видим перверсивное отрицание и ответ: «Да, я знаю, что смерть неизбежна, нет я могу помешать этой смерти проявиться, по крайней мере для моего сына». Интересен тот факт, что убивая птенца Эмили вспоминает эпизод из детства, где ее мать и отец прогуливаясь по городу хотят купить кормушку для птенцов и спрашивают у Эмили, хочет ли она ее приобрести и потом их туда заселить, она ничего не отвечает. Вероятно, это воспоминание из детства возникло у нее перед тем как она убила птенца. Возникает ощущение, что этот птенец скорее олицетворял мать, о которой она вспомнила и желание эту мать убить, выразилось в самом акте убийства птенца.
Отправляясь с сыном на море, Эмили пыталась проиграть в действии несколько волнующих ее проблем. Во-первых, она изолировала тем самым себя и сына от других людей, что снова давало ей власть над Полом –тотальную и беспрекословную. Во-вторых, она все больше понимала, что он растет и ей становится все труднее на него влиять. Так убежав от «заботливых» соседей, которые настаивают на возвращении Пола в школу, она отодвигает этот момент. По пути на побережье, Эмили вспоминает эпизод, в котором миссис Харпер целует ее в губы.
На мой взгляд, этот эпизод достаточно травматичен. Поцелуй другой женщины сразу ставит под вопрос выбор объекта любви и полоролевой принадлежности в целом, подкрепляя перверсивный сценарий развития. Думаю, мы можем предположить гомосексуальный выбор объекта любви в случае Эмили, хотя она и вступала в отнощения с мужчинами.
Учитывая тот факт, что скорее всего ее первым объектом была именно мисс Харпер, которой она восхищалась и любила.
Продолжая рассматривать сюжетную линию пребывания Эмили и Пола на море, прежде всего стоит подчеркнуть ту фрустрацию, с которой столкнулась главная героиня, когда ей приходилось общаться с соседом-мужчиной, ухаживающим за ней и играющим с Полом, для нее возник риск вновь «делиться» своим сыном. У Эмили буквально все валилось из рук, она «теряла» своего ребенка и поэтому нашла выход в соблазнении этого мужчины, имея своей целью его отвлечение внимания от Пола и просьбу переехать в другое место. Тем не менее ее план было практически невозможно реализовать, так как она столкнулась с бунтом Пола, который настаивал на том, чтобы все таки пойти в школу. Бунт был сильным и воспоминания снова нахлынули на главную героиню, она вспомнила мисс Харпер, которая уехала неожиданно и маленькая Эмми не смогла ее найти в прежнем доме. Это событие травматичным для нее, так как потеря была неожиданной и она не была готова к этой сепарации с ее любимым объектом.
Возвращение в школу стало одним из механизмов запуска депрессии, она не могла смириться с тем, что Пол больше не ее собственность, она утрачивает контроль над ним теперь ей приходится делить сына еще с кем-то.
Обесценивание и отрицание были защитными механизмами, которые доминировали в моменты, когда сын рассказывал о своей учительнице и успехах в школе. В этот момент она больше не видела сына идеальным, так как знания которые он приобретала и навыки которые он демонстрировал были для нее посредственными. Здесь параллель проходит с ее собственным воспоминанием из детства, она была высмеяна родителями во время выступления в школе. Возможно тот способ и форма, в которой она выступала были формой протеста против родителей, она опозорила их, но и опозорилась сама. Эта нарциссическая рана влияла на ее требования к сыну. Он не мог быть посредственным, он должен был быть идеальным, тем идеалом, которым она сама никогда не могла стать.
Эмми постоянно пыталась зацепиться за любую возможность забрать своего сына из школы, она пыталась найти любое объяснение, которое послужило бы ей поводом для того, чтобы он больше не был «отделен» от нее. Она бесконечно забирала своего сына из школы и жаловалось директору, на плохое самочувствие Пола. Это были ее попытки как-то справляться с тревогой его отсутствия и сепарацией. В этом контексте стоит также обратиться к эпизоду, где Пол в очередной раз «сбегает» от своей матери в школу и где с ней проводят беседу о том, что возможно ее страх одиночества есть смысл разделить с другими матерями. Реакция Эмми ожидаема, она отрицает и отклоняет любого рода помощь и вместо этого продолжает настаивать и идеализировать своего сына называя его «особенным» не таким как все. Так она поддерживает его грандиозность, показывая тем самым, что он уникален и таких как он больше нет. Это своеобразное всемогущество, которым наделяет Пола его мать, показывает отсутствие объективной оценки реальности. Мир фантазий и сказок, в который она постоянно его погружает, на самом деле ее собственный хрупкий мир, за который у нее нет возможности выйти. В этом же эпизоде Эмми говорит сакраментальную фразу: «Я никогда не разрешу своему сыну быть с другими людьми». Тем самым она подтверждает гипотезу о том, что ее сын был рожден только для нее, он ее нарциссическое продолжение, она тотально слита и зависима от него, без него ее жизнь перестает иметь смысл.
Понимая, что связь с ее «любимчиком» может оборваться, Эмми идет на радикальный шаг. Она совершает убийство и суицид одновременно. В последнем эпизоде мы видим вновь нахлынувшие воспоминания из ее детства, где она видела смерть своих родителей, которая наступила так же суицидальным путем. Возможно это было связанно с болезнью отца, но ее мать наглотавшись таблеток также решила больше не продолжать свою жизнь без него.
Для Эмми смерть была единственно возможным вариантом противостояния взрослению и самостоятельности Пола. Она полагает, что только по средствам «вечного сна» она навсегда сможет оставаться с ним.
В конце фильма мы видим, что Пол выжил и будучи уже взрослым пришел на то место, где они когда-то были с матерью. Он держит за руку свою девушку и рассказывает ей о матери в достаточно теплом и спокойном ключе. Для меня весьма удивителен тот факт, что во первых у него получилось создать отношения с противоположным полом, так как вполне вероятно, что реактивным образованием и реакцией на «всемогущую и преследующую» мать мог стать отказ от «женщин» в целом. При таком разворачивании событий мы возможно наблюдали бы гомоэротический выбор партнера, однако ему удалось создать полноценные объектные отношения, по крайней мере мы можем это предположить из последнего эпизода.
Предположение о структуре.
Исходя из вышеизложенного хотелось бы сделать некоторые предположения касательно структуры главной героини Эмми. Еще в работе «Семейный роман невротиков» (1909 г.) Фрейд указал нам на необходимость учитывать семейную констелляцию и ту атмосферу в которой рос и формировался ребенок. Большинство аналитиков продолжают поддерживать идею об анализе истории субъекта, как можно с более раннего периода. Так история его формирования, особенности прохождения фаз психосексуального развития могут служить маркерами для дальнейшего формирования взрослого субъекта, его поведения в социуме, а так же на устойчивость его психики.
Уже с первых эпизодов мы видим несчастную маленькую девочку, которая росла в перверсивной семье, где ей особо не было места и родители мало занимались ее воспитанием. Сложно сказать какое непосредственное место она занимала, скорее это было своеобразное отчуждение, изоляция как способ вписывания себя в эту семью. Родителей заботили отношения друг с другом, «безусловная» любовь и повышенная эротичность, которую мы наблюдаем в сценах их коммуникации дают нам повод думать, что отношения между ними имели со-зависимый характер. Ребенок никак не был инвестирован либидинозно ни матерью, ни отцом. Единственным субъектом, которого якобы «интересовала и волновала» судьба Эмми, была их соседка мисс Харпер.
Множественные эпизоды любовных сцен свидетелем, которых была Эмми деформировали и подрывали ее психику. Так ребенок оказывался не на своем месте. Там, где должно было учувствовать воображение или фантазирования с возможным угадыванием и придумыванием сценария всего происходящего в отношениях родителей, ребенок буквально был свидетелем этого. Так мы можем помыслить, что ее психическая структура формировалась в перверсивном окружении. Выросший в таких условиях ребенок вряд ли смог бы целостно и «невротично» построить собственный жизненный сценарий. Для Эмми идей фикс стал вопрос о рождении ребенка. О чем нам говорит это невероятно сильное желание? В самом вопросе и желании иметь детей, нет ничего подозрительного или «патологичного». Но мы должны учитывать и анализировать то, какое место для субъекта занимает его желание и какие он использует механизмы для его реализации.
Для нашей героини возможность иметь ребенка была единственной возможностью справиться с внутренней пустотой и для нее он выступал местом защиты от депрессивного провала.
Мне кажется здесь важным указать вопросы отсутствия символизации и вписывания в закон ( как указывает Лакан), для женщины которая сама может родить и зачать себе ребенка работает логика всемогущества.
Мы говорим о перверсивном решении субъекта. Мы наблюдаем зависимость от объекта во взаимоотношениях Эмми и ее сына. Ребенок сексуализируется самой матерью и либидинозно перегружается, он становится место эвакуации и канализирования ее тревог.
Поль-Клод Ракамье рассуждая о перверсивной структуре выделял ряд ее особенностей, которые четко прослеживаются у нашей главной героини Эмми. Во-первых, перверт обесценивает другого (роль мужчины в создании семьи и возможности иметь ребенка от конкретного мужчины, воспринимая его целостно). Во вторых, перверт, вторгается в пространство другого субъекта (так Эмми атаковала не только тело Пола, когда ухаживала за ним, но также она атаковала его психику, дестабилизируя ее). В третьих, перверт выстраивает отношения согласно своим потребностям (навязывание поведения как с ним должны обращаться в случае с Эмми это было ее недопущение Пола к другим людям и обществу в целом, так она навязывала свое эксклюзивное и единоличное положение, оставаясь привилегированным объектом внимания и любви сына). Так же перверт пытается компенсировать свое хрупкое Я, Я –грандиозным (здесь мы видим эксклюзивность и уникальность, с которой Эмми передавала знания своему сыну, она отрицала и нивелировала любые попытки школьных учителей встать на место якобы «знающих», что заняло бы ее грандиозное место «точно» знающего).
Джойс Мак Дуггал так же размышляет в этой логике и говорит о том, что перверт создает сценарий исключительности, что вызывает его мазохистическое удовлетворение.
Если двигаться далее в размышлениях о том, почему ребенок становится фетишем для матери можно помыслить вслед за французской психоаналитической школой, что для субъекта фетиш закрывает нехватку. Так он ничего не теряет, субъект «полон» он отрицает утрату как таковую. Но почему происходит такая необходимость объект держать всегда при себе? Скорее всего это связанно со структурной хрупкостью и возможным замещением, фетишем, который находится субъектом во вне. Это своеобразное отрицание проживания утраты объекта, которое не было для него самого символизировано.
Мы знаем, что существует 3 пути разрядки возбуждения это- символизация, реализация в действии, соматизация. На место утраты объекта должен прийти символ. Как раз-таки отсутствие верхнего регистра разрядки заставляет субъекта уходить в поиски объекта во вне, который смог бы компенсировать и избавлять его от сильного перевозбуждения. Мы можем себе представить, что испытывает ребенок, когда мать тотально избывает свое напряжение на нем. Это затапливание ее своими переживаниями и аффектами не может не сказаться на ребенке. Пол неоднократно пытался сбежать и выстроить хоть какой-нибудь барьер между ним и преследующей его матерью.
Можно подвести итог рассуждениям: перед нами была картина перверсивного субъекта и его функционирования. Единственным моментом, который может ввести нас в заблуждение о точности определения структуры был финальный эпизод, в котором главная героиня не просто совершает суицид, но и убивает сама своего ребенка. Здесь есть соблазн назвать Эмми психотиком и определить ее функционирование как психотические. Тем не менее мне сложно определить ее структуру однозначно, так как относительно долгое время она все же проявляла себя как перверсивный субъект, который закрывал свою хрупкость и депрессивный провал – ребенком. Почему же все таки суицид и убийство? Мы недостаточно хорошо знаем о жизни Эмми как подростка и то что она переживала после утраты родителей. Скорее всего череда утрат, которые она переживала в детстве, начиная с мисс Харпер, которая была ее единственным источник идентификации и объектом, который ее мог «отзеркалить», утрпата родителей, которые совершили суицид, оставив маленькую девочку одну столкнули Эмми с несимволизированным опытом.
Страх встречи с нарциссическим дефицитом, болью и пустотой заставили ее искать объект во вне, который бы закрыл эту дыру. Таким решением и выбором стал ее фетиш- ребенок. Кроме фетишизации ребенка, он стал также ее нарциссическим продолжением который смог, по ее мнению, приблизиться к тому Идеалу –Я, которого она всегда пыталась достичь в родительской семье. Став идеальной и любящей матерью для своего ребенка, она состоялась в своей единственной идентификации. Но ребенок был для нее лишь «ширмой», которая прикрывала пустоту и бессмысленность ее существования и осознав, что эта «ширма» может упасть в связи с субъективизаций Пола и его желанием сепарироваться от нее, для Эмми выходом становится физическая смерть.
В сюжете фильма мы сталкиваемся с динамикой и логикой перверсивного субъекта и с его неудавшейся попыткой справиться с внутренним структурным дефицитом.
Литература:
1. Андре Грин «Почему зло».
2. Мишель де Мюзан «Перверсивный мазохизм».
3. Нэнси Мак-Вильямс «Психоаналитическая диагностика».
4. Поль-Клод Ракамье «Нарциссический перверт».
Программа специализации:
Comments