Автор: Павловская Ольга, психоаналитик, клинический психолог
Текст доклада на конференции Мужской субъект, от 22.11.21, Киев
Классический фрейдовский психоаналитический взгляд на вопросы пола упирался в существование фаллического измерения. Для Фрейда кастрация является потенциальным переживанием, и он настаивал, что понимание мужественности требует такой основы. Последователи Фрейда осуществили значительный вклад в идею мужественности, рассматривая специфические мужские тревоги, опираясь на особенности психической реальности мужчины, его вклада в деторождение, а также бисексуальности.
Действительно, вклад мужчины в процесс деторождения (так называемая семенная функция) связан с построением его психической реальности, и из этого следует понимание страха кастрации. Так как гениталии являются не только источником наиболее интенсивного либидинального удовлетворения, но и представителем Эроса, и поскольку деторождение является важным способом противодействия смерти, то потеря гениталий будет означать конец творческой силы, конец того, что сохраняет и продолжает жизнь. Неудивительно, что страх смерти захватывает субъекта в семейных системах, лишенных отца, что и создает для субъекта невозможность по невротическому типу противодействовать депресии, нарушая идентификационные процессы.
Идентификация — это то, что помещает человека в культуру. Фрейд описал идентификацию как способ мышления об объектах. Это бессознательный процесс, происходящий в фантазии и модифицирующий Я человека. Психические процессы в ранних формах идентификации переживаются телесно как глотание. Через процесс помещения внутрь и модификации Я, а также благодаря более поздней дифференциации Я, Сверх-Я и Оно, каждое из которых управляется разным временем, конституируется субъект. В такой логике телесная основа идентификации с мужским и женским сводится к активному- мужскому и пассивному — женскому. Текучесть и подвижность идентификаций между мужским и женским у некоторых субъектов представляет из себя угрозу их нарциссизму, а защиты от этой идентификационной подвижности блокируют развитие фантазийной активности из-за неразличимости фантазии и реальности. Мышление таких пациентов уподобляется сновидческому (это аннимистическое мышление, описанное Фрейдом в «Тотем и табу», близкое к первичным процессам). Что это значит? Пациент создает по средством проекций мир, идентичный его собственным психическим процессам. Аффекты не сценизируются внутри психики, а экстернализируются в отыгрывании. Чаще всего такие сложности мы встречаем у не-невротических пациентов.
На нарушение идентификационных процессов влияет:
доэдипальные отношения с объектами
нарциссизм, который будет ответственен за ситуацию неуязвимости, недосягаемости субъекта от желаний других и за стремление к разьединению.
Идентификация же позволяет оставаться на связи с объектом, но уже не так, как это было в доэдипальных отношениях в инфантильной сексуальности.
Доэдипальная, доисторическая идентификация с отцом (а это фигура архаического отца) подразумевает, что отца стремятся заменить всюду. Эдипов комплекс же разрешается двойной идентификацией, эдипальное желание направлено на соперничество и желание разделить родителей в совместном наслаждении, из которого ребенок исключен. Это значит, что субъект не может заменить отца всюду. Занять место отца означает вынудить его исчезнуть, а для субъекта это означает справиться с натиском влечений к нему. Отец — объект удовлетворения влечений. Фрейд описывал первичную идентификацию, когда в оральных отношениях привязанность и идентификация не различаются, истерическую идентификацию и идентификацию с Идеалом-Я, учитывающую десексуализацию отношения с объектом.
Истерическая идентификация касается ограниченных черт, она не массивна. Она происходит через идентификацию с желанием Другого.
Идентификация с Идеалом-Я — более сложная форма идентификации, так как разворачивается сложная психическая работа, это идентификация с абстракцией, это само по себе инвестирование совершенство формы как таковой.
Нарушение идентификационных процессов не дают возможности противодействовать депрессии. Идентификация — это единственный способ принять утрату объекта. Во время эдипового комплекса преграждается желание по отношению к объекту, поэтому идентификация трансформирует связь с объектом предыдущей идентификации (первичным). Полный эдипов комплекс выражается через двойную идентификацию как осадок образа, в котором сталкиваются влечения и объекты в бисексуальном выборе.
Причины нарушения идентификационного процесса у мужского субъекта:
травма отлучения от груди начинает угрожать субъекту в последействии, когда он начинает осознавать себя отдельным по отношению к объекту, то есть источник тревоги в потере объекта, это доэдипальная тревога. Потеря объекта чревата для субъекта затоплением Я влечениями. Чтобы овладеть ситуацией субъект переносит угрозу на внешний объект по типу фобии и разыгрывает тревожные сценарии по борьбе с объектом, речь о нарциссической травме, произрастающей из допсихических времен;
нарушение переходных процессов, и как следствие невозможность противодействовать депрессии. В результате действие становится единственным противодействием депрессии (это прежде всего клиника аддикции, где модель действия становится единственной моделью разрядки возбуждения, маниакальные формы защиты от утраты). Речь о мужском субъекте из семейной системы, лишенной отца. Отец не «мертв» , а «убит».
ненависть к отцу, которая его принижает как соперника, что не дает возможности отказаться от отца под видом идентификации с ним;
невозможность проработки бисексуальности. Способ отрицания субъектом своих влечений или желания объекта будет задавать тон в том, вводится ли бисексуальность в идентификационную игру. У не-невротических пациентов возникает фрагментированная бисексуальность, они поддаются сиренам фантазии о нейтральном гендере;
нарциссическая психическая структура в смысле идеи А.Грина (утверждается в период сепарации от первичного объекта и ответственна за субъектно-объектную спутанность). Такого рода нарциссическая структура может рассматриваться как попытка избежать переживаний в связи с невозможностью идентификационной игры с объектом, в связи с насильственным характера первичной сцены. В результате у такого субъекта происходит отказ от бессознательного и нарушение мышления;
Можно отметить, что и в британском и во французском психоанализе в работе с мужчиной пациентом акцентируется внимание на анализе агрессии и женского. Действительно, когда женское в мужском субъекте не может функционировать достаточно стабильным организованным образом, тогда логика фаллический-кастрированный и активный-пассивный быстро берет верх, вовлекая субъекта в глубокий регресс.
Анализ женского
Курню-Жанэн проводит различие между «женским, скрытым внутри» и «женственностью», демонстрируемой снаружи»: «женственность - это то, что женщина показывает — привлекательный наряд, макияж, все, что делает ее красивой и отвлекает от генитальных органов. Женственность, следовательно, может быть понята как бессознательная организация приманки». Женское это иное. При этом женское мужчины - это не женское женщины, и наоборот. Различные актуализации переноса предлагают нам возможности для реорганизации идентификаций и для нового обмена между ними, это возможно, если психоаналитик сможет придать форму и смысл контрпереносу. Есть разница, вытеснено ли мужское и женское у мужского субъекта, или диссоциировано, отщеплено. В случае расщепления, восприятие своего женского мужской субъект может проживать как бредовое ощущение, как вид сумашествия. Об этом пишет Винникотт в статье «Расщепление на мужские и женские элементы, обнаруживаемое клинически у мужчин и женщин». Эта статья перекликается с фрейдовской точкой зрения об «отказе от женского у обоих полов».
Во французском психоанализе есть понятие инаковости. В работе с мужским субъектом психоаналитик женщина должна позволить себе проникнуться радикальной инаковостью пациента, выразить это можно через интерпретации того, что удивляет. В переносе в работе с субъектом мужского пола актуализируется измерение, связанное с психической реальностью его матери и с первичной гомосексуальностью: такой перенос разворачивается на заднем плане работы, и возможен лишь при поддержке контрпереноса аналитика. Посредством своих интерпретаций аналитик поддерживает развертывание «бредового переноса» как говорил Винникотт. Развертывание такого переноса в психоаналитических отношениях позволит пациенту эмоционально признать свое женское, которое соответствовало взгляду матери, и вербализовать это женское через свою мужскую часть, используя взгляд аналитика, который может видеть обе части. Конечно, речь об игре зеркальных отображений. Если психоаналитик может видеть женское в мужском субъекте, то и субъект может увидеть себя. Через ощущение, репрезентацию, которую аналитик предлагает ему через себя, пациент может действительно начать распознавать различные свои идентификации.
Анализ агрессии
Розин Перельберг, рассуждая об агрессивных пациентах-мужчинах отмечает, что их агрессивное поведение может быть призвано предотвратить текучесть между женскими и мужскими идентификациями и ощущение замкнутости внутри женской фигуры. Она отмечает, что психическое пространство таких пациентов переживается ими как замкнутое внутри насильственной первичной сцены. Прежде всего по отношению к женщине. В таком случае насильственный акт пациента можно понимать как попытку отделиться от внутренних объектов через внешний насильственный акт.
Пример, пациент мужчина 30 лет, с антисоциальным поведением, агрессивными действиями. Пациент часто испытывает тревогу преследования, с которой справляется агрессивными нападками и отреагированиями по отношению к окружению. В переносе аналитика воспринимает как всемогущую опасную фигуру, которая может контролировать его мысли, так как он ощутил помощь от нее. Уходя от преследования, пропускает сессии, и периодически исчезает на несколько месяцев, появляясь вновь. В ходе психоаналитического процесса он обнаруживают связь появления сильной тревоги преследования с актуализацией его идентификации с отцом, который в реальности в пьяном угаре душил сына-подростка. Пациент обнаружил связь с этой сценой на сессии и отреагированиями этой тревоги во вне. Речь не только о его борьбе с тревогой преследования, так как аналитик воспринимался как душащий его сеттингом, но и его попытками избавиться от преследующей идентификации с отцом, которая актуализировалась загадочным для него образом, он назвал это «невозможность сбросить шкуру отца». Розин Перельберг отмечает, что мы можем говорить об универсальности фантазии о насилии первичной сцены у пациентов мужчин, склонных к агрессивным актам. Так как у них отсутствует различие между фантазией и реальностью, то это приводит к неконтролируемым идентификационным сдвигам и бредовым убеждениям. Сложность аналитической работы состоит в способности аналитика прислушиваться к идентификационным движениям между участниками насильственной первичной сцены, интерпретировать этот процесс с целью интеграции в психику. Некоторые комментарии кляйнианских психоаналитиков по поводу агрессии и зависти у пациента-мужчины.
Если мы обратимся к биологическому основанию мужественности, к вкладу мужчины в процесс деторождение, обратившись к так называемой семенной функции, то наше внимание сместится от фаллической мужественности на семенную мужественность (термин кляйнианского психоаналитика Карла Фиглио). Такой взгляд позволит обнаружить другую форму агрессии мужчины: отказать в семени. Несомненно, можно узнать анальную логику: удержание/выведение. Фантазии о краже, истории с реальным воровством, могут быть прочитаны как зависть к отцовской репродуктивной функции. То есть, можно ньансировать зависть к материнской репродуктивной функции и зависть к отцовской репродуктивной функции: дать семя.
Сексуальное предназначение тела женщины связано со способностью вынашивать ребенка, несомненно эта способность оказывает влияние на ее психическую реальность. Зависть мальчика к творческой женской способности вынашивать ребенка может быть очень интенсивна, но чаще всего находит разрядку в сублимации, так как замещение и десексуализация позвляют развиться мужской созидательности, если конечно этот способ не конфиликтизируется, как например при паранойе, транссексуализме. В этом контексте бредовая ипоходрия у мужчины или бред отравления может пониматься также как замаскированное исполнение этого желания.
Рассуждая о зависти к отцовской репродуктивной функции: дать семя, можно вспомнить исследования маленького Ганса, о роли его отца в создании детей. Способность к оплодотворению вносит новый контекст в формирование генитальности мальчика и защите от инцестуозных желаний.
Кастрация
Очевидно, что контекст кастрации присущ самой природе мужского нарциссизма. В идентификационных движениях мужчины в противостоянии кастрации можно выделить: невротическое решение и не-невротическое решение:
Невротическое решение:
Мужская идентификация с отцом позволяет субъекту противостоять утрате первичного объекта и тревоге кастрации через идентификацию с фаллическим отцом. При этом есть различия в стратегиях противостояния тревогам мужчины истерика и мужчины обсессионала.
Истерическая идентификация не позволяет горевать об утрате и кастрации, так как истерик постоянно переидентифицируется с Другим в попытке быть и тем и другим, и мужчиной и женщиной.
Не-невротическое решение мужского субъекта позволяет радикально защищаться от утраты первичного объекта и тревоги кастрации, отрицая кастрацию:
фантазия о нейтральном гендере: я не выбираю ни то, ни другое, ни мужчину, ни женщину. Фантазия о нейтральном гендере, описанная А. Грином. В таких случаях из-за механизмов отрицания (не вытеснения, а отказа или отбрасывания, мы сталкиваемся с пределами работы символизации, и ограничениями классической психоаналитической техники работы;
паранойя: как писал Фрейд параноик распускает свои идентификации и вопрошает о том же, что и истерик «Кто я: мужчина или женщина?», но у параноика переидентификации происходят на уровне первичного нарциссизма, в то время как у истерика на уровне вторичных идентификаций. Многие авторы после Фрейда при изучении паранойи у мужчин подчеркивали его фиксацию на матери. А. Грин подчеркивает, что это важный фактор в мужской паранойе, который выстраивает два фронта борьбы у параноика: один фронт против женского, а другой против враждебности (к отцу). В случае мужской паранойи феминность и агрессия объединяются в таком радикальном отказе.
перверсивный мужской субъект отрицает существование отца, находясь в подчинении матери. Речь об отрицании отцовства как такового, отрицании закона как отцовской метафоры, мать идеализируется, в результате неизбежны сепарационные проблемы, нарушения процесса символизации, создания репрезентаций.
Литература:
1. Perelberg, R.J. The Interplay Between Identifications and Identity in the Analysis of a Violent
Young Man. Int. J. Psycho-Anal., 1999, 80(1):31-45
2. Perelberg, R.J. Narcissistic configurations: Violence and its absence in treatment Int J Psychoanal 2004;85:1065–79
3. Karl Figlio Phallic and seminal masculinity: A theoretical and clinical confusion Int J Psychoanal (2010) 91:119–139
4. У. Винникотт Игра и реальность, Москва , 2008- 240с.
5. А. Грин Нейтральный гендер, Психическая бисексуальность под. Ред. Розин Перельберг, Киев, Изд. Ростислава Бурлаки, 2021-432с.\
6. А. Грин Работа негатива, Киев, Изд. Ростислава Бурлаки, 2020-488с.
7. А. Грин, Агрессия, феминность, паранойя и реальность, пер. Павловская О.М., интернет-ресурс www.psyclinic.org.ua
7. Н. Зилха Камни преткновения для женского, камни преткновения для психическй бисексуальности, Психическая бисексуальность под. Ред. Розин Перельберг, Киев, Изд. Ростислава Бурлаки, 2021-432с.
8. Курню-Жанэн Просихождение психоанализа между бисексуальностью и переносом, Психическая бисексуальность под. Ред. Розин Перельберг, Киев, Изд. Ростислава Бурлаки, 2021-432с.
9. Психическая бисексуальность под. Ред. Розин Перельберг, Киев, Изд. Ростислава Бурлаки, 2021-432с.
10. Фрейд З. Психология масс и анализ человеческого «Я». М.: Академический проект, 2011.-128с.
11.Фрейд З. Тотем и табу. Санкт-Петербург, Изд. Дом «Азбука-классика», 2008.-256с.
12. Фрейд З. Я и Оно. Психика: структура и функционирование- М.: Академический проект, 2007.- 230с.
13. Фрейд З. Расщепление Я в процессе защиты. Влечения и неврозы, М.: Академический проект, 2007.-233с.
Программа специализации: www.psyclinic.org.ua
Comments